Саат

Там — свои законы и свои зрители.

Это было давно. Тысячи медных холов назад.

***

На деревянный помост летит монета. Медный хол с точёным профилем императрицы и вензелем тиснёных букв. Позвякивая, она катится на ребре, минуя дыры меж гнилыми досками, подпрыгивая раз, второй, третий... Сердце ухает вниз: кругляш проваливается в жирную грязь. Дурной знак. Нея зажмуривается. Выдыхает и, резко развернувшись к толпе, посылает вверх кинжалы. Острые лезвия рассекают воздух.

Два с половиной удара: сердце выталкивает кровь, будто кальмар — чернила; бьётся о рёбра и замирает. Взвиваясь белым росчерком платья, Нея ловит кинжалы у самых досок. Толпа зачарованно ахает.

Спустя годы они будут молчать.

Все как один.

***

В городах они становятся маленьким лагерем — своеобразным анклавом на неделю или две. Обычно за это время удаётся исчерпать репертуар и заработать ту сумму, которая удовлетворила бы всех. А дальше — снова в дорогу. На долгие мили по размытым дождями трактам, минуя глухие деревеньки и погосты. А порой и вовсе переправляясь на плотах вдоль извилистых каналов.

Больше всего Нея любит портовые города — такие, как Валард. Здесь, в Силт-Айлском доминионе, их особенно много. Всё государство, состоящее из горстки бывших колоний, — сплошная россыпь островов посреди океана. Будто кто-то порвал нитку ожерелья, и бусины раскатились в стороны: одни остались лежать рядом, а другие упрыгали слишком далеко, отбившись от сестёр. На таких отдалённых землях обычно устраивают сходки пираты или ютятся Миноги, которых ссылают как разносчиков заразы — никто не желает иметь с ними дела.

Если подумать, с цирковыми дела обстоят так же: изгои на другой лад. На них приходят поглазеть при свете дня, сбившись в тесную толпу, — потешить любопытство, чтобы было о чём говорить с соседями на протяжении последующего месяца. Но на самом деле их просто боятся. Всех.

Уродливого карлика Винто, которому ничего не стоит обдурить горожан хитроумными фокусами. Силачей Франа и Фридда, что шутя ломают подковы, и, конечно, чернокожую Амату, способную предсказать судьбу и договориться с самой смертью. Для многих здесь Нея остаётся «дичкой» — девочкой-найдёнышем — даже спустя два года, проведённых под сводом шатра. Глубоководной никсой из старых сказок, не помнящей собственного прошлого. Загадочной утопленницей, вернувшейся из мира мёртвых. Такова её легенда.

А для всех, кто не доверяет словам, она готова опустить голову в лохань с водой и простоять так, пока толпа считает до ста.