Право на счастье

И уж конечно без той потаскушки, что пытается зарыться под корни сиккеры.

— Я-то тебе зачем?

— Вот видишь, насчет ребенка ты уже согласился...

Ах, засранец! Как выкручивает!

— А ты знаешь, кто я? — пальцы удобнее скользнули по древку нагинаты.

— Знаю, — улыбка муридзена стала просто обворожительной. — Трус, не решившийся отправиться за своим даймё в Нижний Мир. Изгой без друзей и без родных. Калека. Нищий... Мне продолжить?

— Я — керай!! — нельзя дать гневу овладеть собой — воин перед боем должен быть холоден и невозмутим.

— Ты был кераем когда-то! — в голосе колдуна впервые прорезались стальные нотки. — Теперь ты никто! И полегче со своей железякой — мое терпение не безгранично.

Я демонстративно опустил лезвие нагинаты на снег. Пусть порадуется.

— Так зачем тебе «никто»?

— Да так, ерундовые поручения... Легкие и необременительные, но хорошо оплачиваемые. Ты владеешь любым оружием...

— Польщен.

— Если бы я не уважал тебя, мастера клинка, то пришел бы один, без моей маленькой подружки, — небрежный кивок в сторону ларры.

Зверь, услышав слова хозяина, словно понял, о ком речь. Упруго поднялся на ноги, потянулся, выгнув рыжую спину с черной полосой вдоль хребта. Показавшиеся ненадолго и спрятавшиеся когти внушали почтение не меньше, чем клыки.

— Так ты согласен?

— А пес?

— Зачем мне старая блохастая собака? Пусть убирается прочь. Да что ты так за него переживаешь?

— Тебе не понять.

— Да уж, конечно, — глаза колдуна опасно блеснули. — Кодекс чести кераев!

— Если хочешь, да! А девочка?

— О, это уже мои проблемы.

Тебе не все равно? Они твои друзья? Родные? Близкие? Может, спасли тебе жизнь? Что ты изображаешь из себя святошу? Если бы ты следовал кодексу кераев, то не говорил со мной сейчас. Ты же боишься смерти. Ведь так?

— Боюсь.

— Ну, так выбери жизнь. Сытую, счастливую.

— Хорошо.

Я медленно повернулся и пошел к стволу. Женщина дрожала от ужаса и, кажется, не осознавала происходящее.

— Не бойтесь, о-йочу, — шепнул я, поднимая тряпичный сверток, и большие глаза на миг озарились надеждой.

— Все будет хорошо.

— Эй, только без штучек! — оказывается, слышал колдун очень хорошо.

Ларра бесшумно поравнялась с хозяином. Присела на задние лапы. Большая кошка, если бы не странно человеческие черты лица.

Хромая и подволакивая раненую ногу, я вернулся к костру. Нагината вновь использовалась не по назначению — просто костыль.

— Лезвие в снег! — тоном приказа рявкнул муридзен.

Ого! Он уже считает меня одним из своих слуг. Я подчинился.