Право на счастье

Она что-то толкла в ступке, сидя у моего изголовья. Перехватив мой взгляд, смутилась и потупила глаза.

Отшельник легко поднялся, подошел ко мне, присел рядом. Быстрыми движениям прохладных пальцев заглянул в глаз, прикоснулся к пульсирующей жиле у кадыка.

— Вот теперь я по настоящему уверен в выздоровлении. Будем кормить.

Женщина вскочила и убежала в дальний угол. Вскоре там зазвыкала посуда.

— Как вас зовут, доно? — сагийасу смотрел пристально, так, что соврать не было никакой возможности.

— У меня нет имени учитель.

Он покачал головой.

— Понимаю, понимаю... Я видел знак Очимуры на вашей одежде. Значит, вы последний из его дружины.

— Да, учитель. Я должен был быть с ними...

Отшельник вздохнул.

— Что значит — «должен»? На все есть предначертание Звездного Неба. Уйдя с даймё тогда, вы не сделали бы того, что сделали. Благородный поступок искупает совершенный ранее невольный грех.

— Нет, учитель. Я слишком хорошо помню кодекс керая.

Бай вернулась с чашкой и палочками.

— Сейчас вас накормят, а потом отдых и восстановление сил, — старик поднялся, собрался было вернуться к своим ученым размышлениям, но мой блуждающий по хижине взгляд привлек его внимание. — Я очень сожалею, доно... Ваш пес...

— Мой друг.

— Ваш друг... Понимаете, он потерял много крови, а потом еще тащил вас по снегу вместе с Бай-кумэ... Имперские псы привыкли к более теплому климату...

— Не продолжайте, учитель. Где вы его похоронили?

— Неподалеку.

Корноухий! Единственный мой верный друг за последние полгода. Столько раз спасавший мою никчемную жизнь. Как мне будет не хватать его мокрого носа и внимательного взгляда...

Легкое, почти неслышное, всхлипывание вернуло меня к действительности. По лицу Бай-кумэ текли слезы, капая прямо в чашку, из которой она палочками достала кусочек вареной рыбы и теперь держала его на весу, боясь меня отвлечь.

— Не плачьте, о-йочу, — я заставил себя улыбнуться. — Рыба будет слишком соленой.

И открыл рот.

Сагийасу оказался прав. Его мастерство лекаря, моя любовь к жизни и стряпня Бай-кумэ сделали свое дело. Я быстро шел на поправку. Даже нога стала беспокоить меньше.

Вскоре стал совершать недалекие прогулки по заснеженному лесу. До сросшихся сосен и обратно.

Там я подолгу просиживал на могиле Корноухого, вспоминая нашу дорогу и последний бой.