Дар для гусеницы

Ни должность, ни профессия не могут ничего для нее ни прибавить, ни убавить. Пусть бы она была укротительницей тигров или женщиной-космонавтом, впервые совокупившейся на орбите. Или бухгалтером в ЖЭО (комната на четыре стола, продавленные стулья и плакат с тремя милашками из фильма «Виват, гардемарины!») Она бы все равно оставалась Женькой, и ее имя казалось бы шершавым на ощупь, как старая джинса, и позвякивало бы буддийскими колокольчиками.

Я ей отчаянно завидую. Так отчаянно, что не хочу вспоминать бабкино предостережение: «Будь осторожна, дорогая. Соблазнов много, но лучше прожить две жизни, чем полторы. Ты согласна, дорогая?» Конечно, я согласна. Но…

Кстати, Женька тоже всем говорит «дорогой», «дорогая». Наверное, она бы понравилась моей бабке, та любила смуглых тонких брюнеток с узкими кистями и сухими, породистыми щиколотками. Хотя с бабкиной точки зрения у Женьки наличествует недостаток – короткая, просто до неприличия, стрижка. Бедная бабушка! Я видела фото времен ее молодости: пышнотелая блондинка с пухлыми щеками, курносая и круглоглазая. Бедная я – слишком похожая на бабку, чтобы мне не нравились стройные брюнетки. Но, как выяснилось, экстремально стриженные.

«Знаешь, дорогая, далеко не все гусеницы могут стать бабочками. Только такие, как мы. А это забавно, не правда ли, что дар достается только гусеницам? Бабочка никогда не переродится в другую бабочку».

После того, как бабушка исчезла – вышла в магазин за манкой и не вернулась, – я часто оглядывалась на худощавых темноволосых красавиц, пытаясь заметить искру узнавания. Хоть и понимала, что это невозможно. Мама возмущалась: как можно так равнодушно относиться к пропаже бабушки! Я только фыркала про себя. Дар передается через поколение, мама ничего не понимает. А бабка у меня молодец – дотерпела. И наверняка нашла себе брюнетку с точеными щиколотками. Красивую – совсем не такую как Женька с ее слишком крупным ртом и резкими скулами. Впрочем, бабка не гналась за красотой, она на старости лет даже выучила слово «харизма».

«Будь осторожна, дорогая». Я помню, но как быть, если Женька курит трубку, набивая ее табаком, пахнущим вишней? Как быть, если самый главный хам в конторе, замдиректора, подает ей обтрепанную куртешку? Женька надевает ее так небрежно, словно на плечи ей накидывают манто из стриженой норки.

Не хочу ждать. Влачить тусклую жизнь Марины Андреевны, выйти замуж за среднеуспешного менеджера (с пивным животиком, любителя баскетбола по телевизору).