Гаргульи Нотр-Дама

Гаргульи Нотр-Дама

Натали Смит

Гаргульи Нотр-Дама

Час пробил.

Каменная оболочка становится мягкой, выточенные глаза скрываются за толстыми веками, смаргивая накопившуюся за день пыль. Близится ночь – время жизни. Химера Стрикс медленно осматривается, подмечая малейшие изменения в своих владениях. Чувство опасности накатывает внезапно, заставляя пальцы сжиматься, а когти – скрести по каменному парапету.

Соседки – гаргульи и химеры – пробуждаются одна за другой. Тихий клекот, рык, вой наполняют галерею.

Они знают.

– Пожар! – шипит соседка. – Сейчас загорятся леса!

Людишки, что они наделали?! Искры от инструментов залетели на чердак, легко создав тлеющий очаг, дым заметят не сразу! Всё деревянное – огонь остановить невозможно.

Закат с запахом дыма накрывает Париж, но ещё рано расправлять крылья и облетать город. Зеваки со всех сторон земли с фотоаппаратами и телефонами сделают из летящих скульптур сенсацию века.

Они ждут.

Строительные леса скрывают стелющийся дым, люди не видят беды. Первые всполохи огненных языков на фоне красного заката. Знамение.

Химеры расправляют крылья, сейчас людям будет не до них – пожар вышел за пределы чердака, перекинулся на деревянную крышу. Старый лес покорно занялся под напором стихии.

Они кричат.

Их голоса тонут в людском шуме, сигналах пожарных машин, щелчках фотоаппаратов, криках ужаса, плаче и молитвах парижан.

Дым поднялся ввысь, окутывая здание и застилая небосклон. Каменные крылья могучими взмахами поднимали гротескные тела выше над разрушающимися балками.

Стрикс парила в обжигающем пламени, с горечью осматривая свой горящий дом. Огонь перекинулся на шпиль, будто сухая лучина зажглась – занялся так быстро, громким треском возвещая о своей кончине. Её подруги прятались в чёрных клубах, подгадывая момент незаметно улететь до утра, переждать тушение и вернуться назад – на пепелище.

Толпы народа на ближайших улицах рыдали, кричали и даже пели.

Собор Парижской Богоматери погибал. Пожарные расчёты разделились: часть выносила сокровища, часть тушила.

Они скорбят.

Шпиль догорал. Когда объятая огнём девяностометровая конструкция накренилась, Стрикс услышала голос колокола Эммануэль, стонущий одну-единственную ноту скорби. Шпиль сложился пополам и рухнул, химера упорхнула, незаметная в клубах дыма и огня.

Сидя на одном из зданий, ожившие скульптуры наблюдали, как храбрые пожарные справились с безжалостным пламенем. Разрушения серьезные, но всё поправимо – нужно лишь время.