И мой зверёк со мною

И мой зверёк со мною

Белаш Александр и Белаш Людмила

И мой зверёк со мною

Я долго был в своём уме. Пожалуй, с Первой Мировой, когда стал понимать и помнить. Но этим летом всё пошло на сдвиг.

Если бы кто сказал, что я рехнусь с трезва, средь бела дня – я б рассмеялся. А ведь так и вышло. Вот прям сразу. В пыльной глухомани, на самом краю Штатов.

Останься я в Эль-Пасо – глядишь, и пронесло бы. Там звали агитировать за старину Айка [1], ходить человеком-сэндвичем с плакатами. Обещали два доллара в час и кормёжку с ночлежкой. «Только почистись и бороду сбрей, а то напишут – голодранцы за республиканцев».

Ещё чего, бороду. Какой я без бороды работяга-скиталец? Любая мэм на ферме скажет – «Слишком ты чистый для голодного бродяги». И вместо ужина – ночуй, луной укрывшись.

Поэтому я отбыл из Техаса в Калифорнию, на плантации. Едва ночку проехал, линейный бычара ссадил меня с товарняка и сдал шерифу.

Что за городишко?.. где я? Убогая дыра, скажу я вам. Вообще городов не люблю, там народ бессердечный.

Тридцать суток общественных работ. Благодарю, ваша честь. Буквально спал и видел, как здесь улицы мету и собираю мусор. Да, и чищу выгребные ямы. Кунаться в мёд [2] – моя любимая работа.

С судьёй общаться не впервой, оно терпимо и знакомо. Совсем иной замес, когда в соседней клетке новенькая арестантка…

Что она околесицу несла – это шелуха. Смолоду бывает, развезёт чушь молоть. Когда по потолку пошла, стало серьёзнее. А ночью у ней, спящей, из уст огонь изошёл и поплыл по воздуху. Страшно так.

С нами ещё чёрный сидел, он на колени и молиться.

Я, понятно, заорал, стал звать на помощь. Во-первых, так недолго и ума лишиться, а во-вторых, можно в клетке сгореть. Матрас подпалит, и конец, отпереть не успеют.

– Да ты сдурел, дятел! где, какой огонь?

– Вот, только что был, на ней сидел!

И негр меня поддерживает:

– Сэр, из неё лампа взлетела, китайский фонарик.

Днём девчонка как девчонка, просто деревенская болтушка, а ночью держись!

Договорились с чёрным спать по очереди. Пока он пел псалмы, я дрых, потом менялись. И то – вроде, задремлешь, а сквозь сон поглядывай – вот-вот громовой шарик взовьётся. Чисто страх Господень. Чего ждать? Вроде, без звука реет, но как жахнет, полыхнёт, тут и каюк.

Извелись вконец мы с негром. Днём работа, в ночь она. Ни спаньё, ни явь – сплошная мука.

Мы уж и напрямую спрашивали: «Ты чего тут вытворяешь, лунатичка?» Есть же люди – ложки притягивают, а она молнии.