Дева и лев

Дядя одобряюще хохотнул и наградил племянника хлопком по плечу, от которого у Анри едва не подкосились ноги.

У врат дворца дожей ожидали остальные члены французской делегации. Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампанский, скорый на расправу и острый на язык, являл собой воплощенное негодование. Настроение Анри сразу же ухудшилось. Шутить с де Виллардуэном опасались, а рассказ о двух жарких итальяночках мог вызвать у него разве что гнев, но никак не понимание. Чтобы смягчить гнев маршала, Анри первым перекрестился на собор Святого Марка.

Слепой дож ожидал в крошечной по меркам дворца комнате без украшений и картин на стенах. В теле девяностолетнего старца едва теплилась жизнь: он скрючился на троне, вцепился в подлокотники так, словно боялся сползти на пол, а жидкие волосы и борода не могли скрыть коричневых пятен, покрывавших голову, обрамлявших рот и пачкавших впалые щеки. Гостей дож принимал в одиночку, без телохранителей и советников.

− Мы знаем, чего вы желаете, − начал дож, жестом отослав прочь представившего членов французской делегации слугу.

− Вы знаете нашу цену. Она не изменилась и не изменится, как не пропадут чернила на нашей грамоте.

Де Виллардуэн кивнул, хотя дож не мог видеть этого.

− Есть такие слова, господин мой Дандоло, которые нельзя доверить грамотам. Их должны произнести достойные мужи при встрече. Именно поэтому я здесь.

− Говорите, − разрешил дож.

− Думаю, сначала стоит выслушать вас.

− Ах, вы так нетерпеливы, − старик постучал костлявым пальцем по подлокотнику.

− Но по крайней мере умны, раз догадались, для чего мы завысили цену. Да, нам нужно не только золото. У нас много кораблей, но мало людей, а войны не выигрываются только на море. Тем более, такие войны, которые ведем мы. Нам потребуются ваши рыцари, маршал.

− Вы хотите, чтобы мы отступились от священной миссии?! − деланно оскорбился де Виллардуэн. В его голосе дож услышал что-то такое, что заставило его улыбнуться и кивнуть.

− На время, маршал, на время. Торговле, если вам интересно мнение старика, мешают только две вещи: неумение настоять на своем и неумение отступать.

Каждому свое время, разумеется. Константинополь отступать не умеет, так что мы хотели бы преподать императору маленький урок. Всего одна крепость на побережье. Она должна пасть − и наши корабли окажутся в вашем полном распоряжении.

− Рыцари не поймут этого.

− Разумеется. Но ведь в пути никто не защищен от провокаций, случайных нападений. Повод найдется всегда, оставьте это нам.