Алхимия ошибок

— Если б я хотел, ты б не заметил. Всё-таки пятый курс высшей алхимии…

— Ага, и три года на нём торчишь, — парировал борец. — Когда зачёты закрывать будем?

— Отстань, зануда, — невозмутимо качнулся «ирокез». — Мне все эти условности до соломоновой звезды. К тому же, пока у меня есть доступ к библиотеке Академии, я свой статус ущербным не считаю. Алхимия — царица наук! Кого вообще волнует оценка по истории магии?

— Ваш деканат, судя по всему. — Томас ещё побурил пузырёк пристальным взглядом, и наконец обречённо вздохнул. — Ну давай, Альберт Магнус, выкладывай, зачем тебе такая большая и смуглая лабораторная мышь.

Поводив указательным пальцем вокруг бутылочки и пожевав губами, Альберт снова подался вперёд.

— На самом деле это действительно немножко эксперимент. Но я взял пару традиционных формул и совместил их по всем правилам и канонам, — шум в баре делал голос едва различимым. — Абсолютно безопасная штука, очень удачная даже настойка вышла…

— И насколько безопасна твоя настойка, что ты так вибрируешь?

— Дважды дурак.

Вот теперь Альберт надулся. Веснушки на его худощавом лице собрались вокруг крыльев носа и гневно запрыгали.

— Я тут ради него... А он... И вообще, я всё посчитал. Вот, смотри!

Бутылочку поймал равносторонний треугольник, вписанный в круг. Убрав мел, алхимик положил на вершины фигуры чёрный матовый камешек, алый цветок, сбоку похожий на острие копья, и пушистое белое пёрышко.

— Это перо купидона. Между прочим, пришлось уговаривать, чтоб поделился. Оно не создаст ложных чувств, лишь сильнее проявит истинные. А это стрела Вотана. Хранитель ботанического сада мне чуть задницу не подпалил, но оно того стоило. Придаст целеустремлённости. А это замковый камень, он закрепит результат и подопрёт уверенность в силах…

Он зыркнул по сторонам и осторожно дунул на конструкцию. Тихо хлопнуло, предметы внутри круга занялись бледным бездымным пламенем.

— Теперь у тебя минута. Потом настойка потеряет силу, а значит, я всё делал зря. Ну, решай!

Лицо Томаса стало почти такого же цвета, как и огонь на столе. Он отёр взмокший лоб, часто и шумно задышал, сцепил ладони… Пламя над пузырьком дёрнулось. Борец суматошно и неловко схватил бутылочку и опрокинул её содержимое в себя.

— Браво, — движением ладони Альберт загасил пламя и стёр фигуру. — Фома неверующий таки решился вложить персты. И как оно?

Томас осторожно выдохнул. Погладил себя по щекам, покачался в кресле. Потом неуверено встал.