На свет маяка

В издательствах, конечно, платят немного, но уже тепло, можно рисовать в сквере у фонтана. Другие художники Сашку не жаловали, но и не гоняли. А туристам нравилось, как он рисует. Нравилось, что на каждом портрете мелькает кто-то ещё. Порой едва уловимый прищур хитрых глаз в листве, а порой тёмный, до жути реальный силуэт в полный рост. И непонятно, кто на портрете настоящий — человек или тот, кто смеётся за левым плечом?

— Ну и фантазия у тебя, парень! — нервно посмеивались заказчики и отсчитывали на пару банкнот больше, чем договаривались.

На самое необходимое хватало. Тратил Сашка мало, одежду покупал на распродажах, ел в столовке или то, что оставляли Лизхен и другие гости.

Он называл их гостями, хотя ни одного не приглашал и не знал, как они его находят. Почему являются именно к нему? В детстве Сашка боялся, потом привык. Гости не делали ничего плохого, просто держались поблизости. Иногда сидели рядом, похожие на озябших путников, греющихся возле костра, смотрели, как Сашка рисует. Некоторые с удовольствием позировали. Но ни один не пытался дотронуться до него или заговорить. А когда Сашка пробовал их коснуться, исчезали. Это обижало и пугало уже не по-детски.

— Сами липнете, а потом шарахаетесь! — как-то высказал он накипевшее Лизхен, единственной из гостей, которая назвала своё имя. Написала пальцем на запотевшем оконном стекле. — Я что, колдун? Некромант? Вы все мёртвые?

Она в ответ только закатила глаза и повертела пальцем у виска. Сашка обиделся, но потом решил, что Лизхен сама ничего не знает, просто выделывается, как все девчонки.

Гости не являлись уже неделю. Сашка до рези в глазах вглядывался в молодую зелень, в сухие сучья, в кисти черёмухи... Обычно поблизости болтались два-три гостя, но сейчас даже краем глаза он никого не замечал. Только на грани слуха чудились шепотки и смех. У Сашки засосало под ложечкой. Что-то вот-вот случится. Вот прямо сейчас...

Но ничего не случалось, только в середине дня парк накрыло дождём. Бежать до кафешки не захотелось, там шумно веселились школьники, пораньше отпущенные с уроков. Сашка забрался под корявый дуб с такой толстой нижней веткой, что на ней проросла рябина. Склонилась шалашом до земли, худо-бедно укрывая от дождя.

Сашка устроился на куче прошлогодних листьев и откупорил вино. Хотел глотнуть, но вдруг подумал, что пить в одиночку — это неправильно. Тем более, в такой день. Он снова огляделся. Никого, только кивают под дождём жёлтые цветы на тонюсеньких стебельках...