Рисунки на снегу

Рисунки на снегу

Алена Сказкина

Рисунки на снегу

Старушки-сплетницы, чинно рассевшиеся на лавочке у подъезда — такое же неискоренимое зло, как паленая водка и коррумпированные чиновники. Даже веку широкополосного телевидения и сверхскоростного интернета оказалось не под силу искоренить так называемое сарафанное радио. Бдительные пожилые дамы, в любой погожий денек несущие бессменную вахту с утра до позднего вечера, с радостью, наперебой поведают вам и о «очередном хахале, приезжающем к шалаве из третьей квартиры», и о «семейном скандале в семьдесят первой», и «о беспризорном хулигане из семнадцатой». От их внимательного взора не ускользнет ни модная прическа молодой учительницы с четвертого этажа, ни букет цветов, принесенный на восьмое марта жене, ни, конечно, такое грандиозное событие, как появление нового жильца.

— Слышь, Василиса. А шестую-то снова купили, — встретило меня шепелявое бормотание одной из добровольных блюстительниц общественной морали. — Весь день сегодня внутри стучали-стучали, сверлили-сверлили — еврорюмонт, поди, делают.

— Погоди-погоди, Нин Ивановна. Эти тоже месяцок-другой проканыгаются и съедут. Нехорошая квартира, вот те крест, нехорошая.

Я вежливо поздоровался с благообразными гарпиями, открыл дверь в подъезд, стараясь не обращать внимания на шепотки, зашуршавшие за спиной. Не спеша, поднялся по усыпанной окурками лестнице, привычно не обращая внимания на облупленные стены с нецензурными надписями — месяца через два покрасят, к выборам в областную думу. Дверь квартиры на втором этаже была распахнута настежь, кусок коридора хранил следы разгрома, свойственного капитальному ремонту, изнутри доносился пронзительный визг вгрызающегося в стену сверла.

Я покачал головой: напрасные труды — не один жилец не задерживался здесь больше полугода. Глупо, конечно, верить в магию и колдунов в начале двадцать первого века, но права-таки Василиса Михайловна: нехорошая квартира. С тех самых пор нехорошая.

*****

В этот дом я перевез семью лет десять назад, осуществив, наконец-то, давнюю мечту поселиться отдельно от родителей. В «нехорошей» квартире в те времена жила бабка Варанья, женщина угрюмая и нелюдимая, «настоящая» ведьма. Моя жена Настёна ее откровенно побаивалась, не раз жалуясь: «как покосит на меня Варанья злым глазом, внутри все обмирает».