Лес проклятых

Лес проклятых

Алена Сказкина

Лес проклятых

Ночь первая

Пастух хотел умереть.

Улечься на холодную землю, мокрую от росы, закрыть глаза и никогда, никогда больше не возвращаться в жестокий мир под круглобокой янтарной луной.

Он мечтал о смерти, но упорно продолжал идти. Пальцы, прижатые к ране, слиплись от крови. Под ребрами разгорался костер боли, злой, гложущей, почти невыносимой. Пастух в муке искусал губы, чтобы не стонать. Шум выдаст его преследователям. Радовало одно: в распоряжении гаденышей окажется минут пятнадцать, дольше он не проживет — единственный пропущенный удар стал роковым. Но даже это время можно превратить в вечность.

Боль вгрызлась с удвоенной силой. В глазах потемнело. Пастух пошатнулся, вцепился в ближайшее дерево, жадно хватанул губами воздух.

Будь у него нож, он давно бы покончил со всеми страданиями. Но оружие осталось на злополучной поляне, где шакалы из банды Кадаф подстерегли его. Горбун скрючился еще сильнее, зашипел сквозь стиснутые зубы. Надо же так глупо попасться! И винить некого, кроме себя: поплатился за беспечность и самонадеянность.

Голоса загонщиков зазвучали совсем близко. Кто-то с треском и руганью ломился сквозь заросли малины, перебирался через валежник в овраге.

Пастух оттолкнулся от ствола, сделал один неуверенный шаг, другой. Ноги запутались в невидимых корнях, и он упал, зарывшись лицом в мох. Отплевываясь, попытался подняться, но ослабевшие руки предательски подкосились. Сил достало только на то, чтобы перевернуться на бок и встретиться взглядом с ночным светилом, безразлично взирающим с черных небес на грешную землю.

Луне нет дела до войны под сенью призрачного леса. Она глуха и к проклятиям, и к молитвам немертвых.

Перекличка сменилась торжествующим воем, когда охотники обнаружили добычу. Лик луны заслонило лицо Ярго, оскаленное в кровожадной усмешке. Главарь Кадаф давно превратился в зверя, не умеющего ничего, кроме как убивать и наслаждаться чужой болью.

— Попался! — мутные глаза горели предвкушением потехи. — Быстро же ты бегаешь, кривоножка!

Твари! Злость придала раненому сил. На секунду «забыв» про жгучее пламя, терзавшее внутренности, Пастух закопошился перевернутой на спину черепахой, попытался подняться. Но изверг не позволил, пинком отшвыривая его обратно на землю, навалился сверху, прошептал.

— Тебе повезло, красавчик. Но ведь несколько минут у меня есть?

Блеснул зазубренный нож. Чуя запах крови, загоготала стая.

— Мы найдем тебя следующей ночью, — лезвие вспороло ладонь.