Дело о канарейке

— Ну, будучи настолько далеким от религии, каким я являюсь, слышал только одно позитивное о вашей сфере деятельности: босс у вас бог так-то. И главное не злить его, да? Твоя мамка воронов имеет что-то против случайных половых связей?

— Полагаю, зависит от того, с кем связи. Сильно сомневаюсь, что ей бы понравилась некрофилия. В остальном, в догматах об этом ни слова. Может, стоит поискать еще литературу, чтобы прояснить этот вопрос?

Рим апатично глянул на два камня, думая, хочет ли он разворачивать и читать записки.

— Может, это все же тебе? Ты не мог бы сделать одолжение и прочитать? Нет?

«И он про некрофилию», — подумал Вильгельм. День предрекал быть богатым на события. Услышав вопрос, вздрогнул.

— Ты бы знал, сколько всего подобного я слышу за баром. Посмотри на меня, я же кексик, — в подтверждение он махнул коротким светлыми волосами. Вышло, вероятно так себе, ибо расческа была где-то со стрелами на полу. — Но если очень хочешь, то могу прочесть.

Рингрим очень быстро, пока Вильгельм не передумал, подтолкнул к нему камешки. Пожалуй, слишком быстро, чтобы можно было скрыть вспыхнувший энтузиазм.

— Уверен, что обе для цукатного кексика в твоем лице. Пожалуйста.

«Пожалуйста» вышло с еще более очевидной надеждой, чем спаливший Рима до этого энтузиазм.

— Цукатного? — подняв камни и белье с пола, спросил Вильгельм.

— Изюм уже не так популярен.

Парень задумался.

— Но у меня почти нет родинок.

«Во всяком случае помимо тех, что были запланированы.

— Эта была, тут тоже на месте. Рим, глянь, тебе не кажется вот эта странной? Я не уверен, была ли она всегда такой темной, — парень подсунул прямо под нос жрецу локоть.

Родинка действительно там имелась. Темная. Как все остальные. Только Рим на нее взглянул, как она… Скукожилась немного? Словно от стеснения, что на нее смотрят.

— Хммм… знаешь, она действительно немного странная, — аасимар с очень серьезным видом пощупал родинку, — и очень странно себя ведет. Как перезревшая жеманная кокотка. И… ох… она словно стала более острой. Ты не думаешь, что стоит показать ее какому-нибудь именитому лекарю?

Глядя на паникующего соседа, Рим покачал головой. Чего только в голову не взбредет тому спросонья и что только не покажется самому Рингриму.

— Записки, Вилли. Пожалуйста.