Крысолов и Мора

Или погибших в одной из этих твоих войн. Сделать ребенка глухим и немым самому или опосредованно — волей так называемой случайности, ошибки в ДНК или руками других людей… Нет, не тебе говорить мне про жестокость. Я видел ужасы, которые творятся в твоем мире. Если не контролировать людей, которые не доросли до настоящей свободной воли и руководствуются животными инстинктами, начинается хаос.

— Веришь или нет, но даже самые незамысловатые из них постоянно колеблются между светом и тьмой, и за этим очень увлекательно наблюдать.

Мне по душе, что они могут выбирать. Без этого люди просто герои пьесы, у которой предрешен заранее не только исход, но и все повороты сюжета.

— Тебе просто интереснее не знать исход. Тебе невыносима скука — вот и вся разница между нами. Нет уж, я не хотел бы своему миру такой свободы, как у тебя.

Моргана задумчиво сказала:

— Иногда — как правило, когда от них совсем этого не ждешь — люди делают и нечто такое, что оправдывает все зверства, что они творят… По крайней мере, иногда мне кажется, что оправдывает.

Впрочем, может, ты и прав. Мы оба — чудовища, и ты, и я. Боги могут быть только чудовищами.

Воцарилась тишина. Слышен был только шелест колеблемой ветром травы и стрекот насекомых.

Моргана какое-то время молча смотрела на обновленных Крысоловом, безупречно-белых мальчишек в фонтане, которые теперь казались выточенными из соли и как будто даже слегка светились на солнце, затем спросила:

— Почему в твоем Янтарном городе нет кладбищ?

Крысолов растерялся.

— Кладбища – всего лишь дань религии, в них нет смысла.

Люди быстро забывают про могилы своих близких, и они уже через пару сотен, а то и десятков лет просто зарастают травой или разрушаются под дождем и ветром. Да и смерти ведь на самом деле нет — только колесо миров.

— Колесо миров еще нужно заслужить, — заметила Моргана. Она неотрывно рассматривала фонтан с мраморными детьми так, как будто он вдруг стал казаться ей очень интересным, ее темные с проблесками золота глаза мерцали, как кристаллы мориона.

— Если люди недостаточно необычны и сложны, чтобы уйти Чужими в другие миры — тем более, чего о них жалеть? — пожал плечами Крысолов. — Это же просто шаблоны. Одномерные твари…

— Мне встречались кладбища домашних животных в некоторых мирах.

— Просто детская сентиментальность.

— И все же. Неужели тебе никогда не приходилось жалеть о тех, кто получился не столь удачно?

— Говоришь так, как будто это вопрос везения. Те, кого я хочу сделать сложными — такими и выходят.