Остров Женщин

Жалкие, пристыженные, храбрящиеся.  Ну, вот с этой все понятно, лет под пятьдесят (по карточке – сорок три…), от токсикоза вся зеленая, у рта платок. Судя по запаху, по дороге уже вырвало, и не раз.  Дома, поди, уже двое есть. Да,  двое родов… Не убереглась.

- Проходите на кресло.

Вот эта – помоложе, крепенькая, бокастая. Что такой не рожать?... Место работы – ЧП Бозоев, продавщица. Не замужем. Детей нет. Четвертый аборт. А предложить хозяину презервативами пользоваться? Эх…

Пошли  безанализные, прижимающие свободной рукой локоть с торчащей ваткой.

Толку-то что от того, что у них сейчас что-то найдем?... Анна кивнула головой, отпуская тринадцатую, предпоследнюю.

Ну вот, разумеется, без малолетки не обошлось. Драть бы тебя… Впрочем, шестнадцать исполнилось,  не подкопаешься.  Четыре месяца половой жизни, контрацепция… Контрацепция отсутствовала. Так и запишем. 

По процедурной валандался анестезиолог Петенька, успевший уже договориться  с большей частью абортниц за платный наркоз.

Когда уже повсеместно введут приличное средство, а не этот калипсол, от  которого в Марии Дэви Христосы загреметь ничего не стоит?...Анна вздохнула и попросила подкрутить повыше сиденье у операционного кресла – она была ниже ростом Марины Канунниковой. Ну, все? Раньше сядем – раньше выйдем.

- А вообще обещали сначала, что Брюса Уиллиса снимут. Да-с, - разглагольствовал он сквозь маску, и вытягивал шею, внимательно наблюдая невидимое Анне женское лицо, - но нет, обойдемся, стало быть, Стивеном Сигалом – хотя совершенно, ну совершенно другой тип! 

За что Анна любила Петеньку, так это за его способность отвлечь от самых тягостных мыслей.

 Хороший он, Петенька. Женить бы его на девушке стоящей, вон, сестренок сколько незамужних. Нарушая размеренность операционных звуков, хлопнула дверь, процокали каблуки  (кто-то из сестер. Женя?  Зачем? Что случилось?).

- Анна Петровна, как закончите, поскорее в отделение. У Фетискиной обильное кровотечение.

Ну нет, против этого и Петеньке не сдюжить… Анна подавила желание опустить руки и замереть. Четыре месяца на растяжке, все псу под хвост. 

Сколько там осталось? Немного, пятеро. 

Она была уверена, что рука не дрогнула. Но, право, что там цеплять-то делать, матка еще детская… 

- Ох ты, - за спиной сказала Марковна и поспешила за дополнительным лотком.

Кровь уняли довольно быстро. Петеньке, правда, пришлось добавлять наркоз.