Птичьи грёзы

Птичьи грёзы

Вероника Гетьман

Птичьи грёзы

Не так давно его боготворила толпа, восхищенные зрители бросали маргаритки и астры, для всякой бродячей труппы он был желанной птицей. Но теперь темнота ночи, тлетворный трепет фонарных огоньков, скрыли кражу уличного диаманта. Демонические орды труб, чьё безустанное гудение заставляет гостей забегаловок пускаться в пляс, заглушили крики о помощи. Никто не вспомнит Принца Журавлика, Укротителя ветра, Любовника Уходящего Дня, что дарил представление в лучах заката, сливаясь воедино с ветром и туманом.

Поутру шальной хозяин, к чьему случайному театру примкнул канатоходец, артисты и зрители, не обнаружив юношу, сойдутся во мнении: Журавлик вновь отправился искать заветный Ирий, вновь странствующего принца поманил очередной городище или городок. За годы скитаний он так и не приобрёл привычку предупреждать кого-либо о грядущем исчезновении, бездумно брёл за призраком минувших дней, оставляя позади формальности договоров.

Опять была зима, как и в ту счастливую ночь вдали гудели колёса экипажей, точно морские драконы ревели плавильни, увивая полночную столицу угольным дымом, уставшие рабочие подпевали трущобной приме – не то полусерене, не то полуптицеподобной сирин, чей голос всё такой же чистый и звонкий, но уже не способный вводить в сновидческий транс.

Эхо его, вместо предсмертного колокола, провожало глупого Журавлика в последнее путешествие.

В варварски ушибленной голове плясуна копошились догадки и предположения, всплывали воспоминания и вещие сны.

Кто прибегнул к грубому похищению? Кто приказал безобразным верзилам тащить его на плече, будто мешок жжённых костей? Страстный коллекционер, расчетливый директор цирка или полоумный владелец борделя? Многих неприятных оригиналов довелось повстречать Журавлику, от многих приходилось удирать, иных удавалось одурачить, но ни один из них не прибегал к столь грубым методам, страшась изуродовать природное совершенство лица. Вероятно, в этот раз дело не в рядовых первертах и не в директорствующих гарпагонах, но возможно в умалишенных учёных, что, если верить рассказам бывалых артистов, страсть, как любят проводить эксперименты на метаморфозных телах чародеев.

Вот к чему привели долгие годы беспросветных странствий, вот прозаичный финал фантасмагорических грёз – скончаться в муках на хирургическом столе, под надзором жестокосердных естествоиспытателей, чьи белоснежные халаты обращают безумцев в рой призраков.