Птичьи грёзы

«Проклятый Ирий! Ты завёл меня сюда, ты лишил меня покоя! Ты… Ты! Ты подарил, а теперь отнимаешь мечту... Возможно ли, что край вечной весны распахнёт свои ворота, после того, как кто-нибудь свернёт мне шею?»

Так думал Журавлик, наблюдая, как в отражении луж плывут аметистовые облака. В счастливый день облака также напоминали китов, были также филигранны. Совершенство небосвода открыла для него сестра, обещала, что однажды и он расправит крылья, как и всякая птица, умчится, чтоб разыскать среди ветров дорогу в Птичье Царство.

***

Вэй Ли ненавидел зиму, даже ласковое тепло сентябрьского солнца приводило в уныние, что уж говорить о смертоносности вьюг? Но старших братьев он ненавидел больше зимы, а потому в тот вечер, ещё до раннего отбоя, сбежал из общежития. Безжалостная иерархия, болезненная субтильность и всего одна лисья услуга превратили его в плясуна-шута, вынужденного развлекать рыжего Лазаря и серо-бурых подпевал.

При помощи пожарной лестницы покинув корпус, мальчик побрёл в сторону глухих кварталов, где в подворотнях, щелях домовых стен коты наблюдают за редкими прохожими, а в пронизываемых сквозняками меблированных комнатах видят сны уставшие рабочие.

Многие из усердных трудяг являлись одумавшимися чародеями, существами, что предпочли честный труд бездумной праздности. Подавить ничтожную природу – выбор сильных мира сего.

Так говорили наставники и наставницы, чьи пепельные кафтаны обращали женщин и мужчины в толпу безликих духов.

Деликатно умалчивали о незавидной судьбе тех кудесников, чьи тела не были приспособлены к оборотничеству. А тех прохвостов, кто ловко принимал людской облик, но не примыкал к окованному коллективу, называли бездумными тварями, чьё жалкое существование состоит из паразитирования, подачек и воровства. Разве детям прогресса может быть желанна судьба диких предков? Вольнодумно цыцохи и волколаки, упыри и летавцы предавались разврату, безделью, деградации вместо честного труда и стремительного развития.

Влачили ничтожные столетия, упиваясь и обжираясь. Вероятно, для лишенных критического мышления, подобное прозябание ресурсов и впрямь может показаться заманчивым. Но разве вкусив однажды сладостный плод гения человеческой мысли, испробовав все те дивные механизмы и новшества, захочется вновь вернуться в леса и степи, зажить под распростёртым небом, добывать пищу, боясь обломать клыки и сточить когти? Единогласно нет.