Скрипачки

Разве отказал ему отец, когда он попросил автомобиль? Разве отказала ему мать, когда он попросил проигрыватель из-за границы? Разве отказывали ему учителя, продавцы или священники? Разве недостаточно быть просто вежливым и предприимчивым? Разве недостаточно быть щедрым Полом Линчем?

Бросился Пол Линч в самайнскую ночь, не слушал друзей, что говорили ему не переступать порог, умоляли забыть о неудаче, советовали послушать пугающие байки и постучать каблучками в ритм заводным пластинкам.

– Взгляни, как красиво моё платье, – говорила рыжая красотка Мэри.

– Останься и угадай, кем я нарядилась!

– Послушай, какой чистый звук, – говорил рослый приятель Джон, тряся серебряную флягу. – Останься и угадай, сколько градусов в виски моего папани.

Но не мог совладать с собой Пол Линч, хотел узнать на кого променяли его дублинские феи, хотел отыскать странную Бузинку, о которой прежде ему не доводилось слышать, но где вероятно устраивают приёмы лучше, чем сам принц Голуэйя!

***

Пуст был город, желтыми полосами света рассекали ноябрьскую мглу фонари, шелестела редкая листва.

Молчали пабы и кафе, чьи дворики выходили к морю, грелись в запертых домах голуэйцы. Брёл Пол Линч незнамо куда, согреваемый злым роком, ворчал, скрипел, как древний дед, пиная камни, размахивая кулаками. Ничего не замечал и всё осуждал, заглядывал в полные огней окна, прислушивался к голосам за дверями, но нигде не раздавались трели скрипок, пока не привели его знакомые дороги в незнакомое место. Пока не привели в Бузинку, что скрывалась в тени листвы столетнего бузинового дерева.

Убогое местечко. Нет ничего удивительного в том, что никто не замечал его при свете дня. Оккупированным рыбаками бухтам, где сквернословие и простота осыпаются на голову, как чешуя, более подойдёт чин культурного места, чем хилой постройке, чей фундамент пустил корни. И здесь притаилась празднество, готовое потягаться с его торжеством? И эти низкие потолки предпочли дублинские занозы вместо его дворца?

Вошел Пол Линч, не ожидая встретить ничего занимательного.

Ничего удивительного он и не увидел. Подумал, что попал на благотворительный вечер для обездоленных, для тех, у кого лишнего гроша на праздничный костюм не отыскалось. Кривые и косые, высокие и низкие почтальоны, пекари, моряки, фермеры и прочие простолюдины теснились и толпились, плясали и кружились.

Гремели пивные кружки, шкворчала баранья нога над огнём, на скрипучей, пыльной сценке, под гулкий восторг обыденно одетых гостей, выступали Скрипачки.