Демон заката

- Bitte! Входите, милостивый государь!

Чистейшее произношение Кеплера, его высокий дрожащий голос настроили Грабала против него еще до того, как астроном показался в прихожей. Посыльный искренне ненавидел немецкий язык, хотя общался на нем и с Лангом, и с Исайей. С воцарением Рудольфа сухой говор германцев наполнил Прагу, отравил ее, как капля чернил, попавшая в кубок с водой, окрашивает всю жидкость в синий.

- Лучшие пожелания от пана Ланга, - проговорил Грабал, ввернув в приветствие чешское словцо.

- Вы не поверите, какую услугу оказали скромному ученому!

Иоганн Кеплер ворвался в прихожую, на ходу запахивая халат. Справившись с поясом, он принялся трясти руку Грабала, чем еще пуще усилил недоверие. В этом полноватом безбородом человеке явственно ощущалась какая-то лихорадочная суетливость; каждое движение было резким, дерганым, порывистым. Длинные светлые волосы торчали клочками, словно Кеплер тянул пряди в разные стороны. Спокойными оставались только внимательные темные глаза, пугающе похожие на глаза покойного Тихо Браге, привыкшие к неспешному созерцанию небесных тел.

- Господин Ланг передал мне что-нибудь?

- Я бы здесь не стоял, будь это не так, - резонно заметил посыльный.

На бумагу, исчерканную неровными каракулями камердинера, Кеплер смотрел всего мгновение, потом криво улыбнулся, уронил ее на пол и вновь схватил руку Грабала.

- Поистине добрые вести! Поистине добрые!

- Что я должен передать пану Лангу?

- Ничего, ничего, пока мы не посидим и не обсудим это, - астроном потащил Грабала в комнаты.

- Барбара нездорова, простите, но у меня есть мастерская, а там можно неплохо устроиться.

Столько стекла и металла, сколько было в мастерской Кеплера, Грабал не видел нигде. Приборы, предназначения и названий которых он не знал, громоздились на столе, удерживая в развернутом состоянии широченные свитки с картами ночного неба. Солнечный диск, окруженный кругами поменьше, посыльный узнал сразу, а вот созвездия, вырисованные с особым тщанием, по большей части оставались ему незнакомы.

Cygnus, Sagittarius, Ursa minor - надписи на латыни говорили Грабалу не больше, чем соединенные толстыми чернильными линиями пятиконечные звездочки.

- Садитесь, - предложил Кеплер, выдвигая из-под стола скамеечку, и Грабал не стал отказываться. Ученый встал возле окна и облокотился на громадный телескоп.