Блуждающий

Она разбиралась в людских недугах и лекарственных травах, чувствовала, когда ждать шторм, а еще нагадала, что меня ожидает особая судьба. Вероятно, надеялась, что я унаследую ее дар — напрасно.

— Если я встречу среди волн звезду, обязательно привезу ее вам…

Говорить с де Калабозо было неожиданно легко и приятно. Капитан оказался замечательным слушателем и истинным синьором. Его интересовало все: моя семья и друзья, урожай винограда и вылов жемчуга, корабли, заходившие в порт, и диковинки, что привезли приплывшие на них торговцы — любые, даже самые незначительные мелочи.

А затем мы добрались до площади, где говорить предстояло нашим телам. Чудесное совпадение, едва мы ступили в круг, музыканты заиграли фанданго. Я, оробев, попятилась, но капитан удержал меня, напоминая: «Вы сами этого хотели».

О, Боже, как он танцевал! Ни с кем никогда — ни до, ни после него — я не танцевала так! Мой партнер был одновременно нежен и предупредителен, требователен и властен, и только с ним я поняла истинное значение фанданго, чье второе имя любовь — разрушительная, как шторм, тихая и целебная заветная гавань.

Он заставил меня довериться ему, раскрыться, показать даже то, что я прятала и от людей, и от самой себя. Я полностью растворилась в музыке, и в ту ночь во всем Диабло-Эль-Рестрасо не было девушки свободнее, смелее и счастливее меня.

Мы стали неразделимы, как море и ветер.

Возможно, на миг Гьярд де Калабозо почувствовал то же самое, потому что он тепло улыбнулся мне — и я пропала!

«Когда по-настоящему любишь человека, мышка-малышка, принимаешь его таким, какой он есть, не пытаясь изменить под себя», — учила моя бабушка.

В тот миг я распахнула сердце навстречу, приняла капитана «Блуждающего», знакомого незнакомца, сразу и полно, вместе с его убийственной тоской в глазах и проклятием, что утром уведет каракку в море на бесконечные десять лет.

***

— Синьор де Калабозо!

Капитан, как и положено, последним сошел на берег.

Пристань волновалась и бурлила. Словно неспокойное лоскутное море, толпа грозилась поглотить команду «Блуждающего», унести за собой, не оставив мне ничего.

Размалеванные шлюхи в ярких тряпках, честные жены, молоденькие девицы и даже старухи облепили матросов, словно рой ос банку с цветочным медом, желая если не завлечь в подославшие их шарашки, то хотя бы коснуться лацкана, что по поверьям приносило удачу.

Никогда еще веселый Диабло-Эль-Рестрасо так явно не напоминал пиявку, жирующую за счет чужого благородства и чужой каторги.