Рисунки на снегу

Пустырь, находившийся прямо за домом, заслуживал отдельного упоминания, хотя бы в силу того, что в эпоху повсеместной застройки смог избежать пристально внимания коммерсантов, оставаясь в те годы едва ли не единственным кусочком первозданной природы в нашем районе. Главной его достопримечательностью являлся огромный вековой дуб, летом подобно былинному богатырю возвышающийся посреди войск дикого разнотравья.

Ангелина очень любила это дерево, я помню, как она зачастую стояла, прижавшись лбом к шероховатой коре, закрыв глаза и раскинув в стороны худенькие ручонки, словно пытаясь обхватить широкий узловатый ствол.

Или почти скрытая высокой травой сидела, прислонившись спиной к дереву, трудолюбиво сплетая бойко разросшиеся цветы в венки, которые потом развешивала на покладисто пригнувшихся к земле ветвях.

Осенью она с таким же сосредоточенным видом собирала пышные букеты из пожелтевших дубовых листьев и гроздьев алых ягод рябин, растущих по краю пустыря.

Странная она была девочка, эта Ангелина. А может, с ее точки зрения странным был весь остальной мир.

*****

Чудно устроена человеческая память. Иногда случается из головы вылетают по-настоящему важные вещи, которые зазубрил и повторяешь по сотне раз на дню, лишь бы не упустить из виду. А некоторые незначительные моменты могут помниться всю жизнь. Я до сих пор не забыл свою первую встречу с Ангелиной, чужим, вроде, для меня ребенком.

Познакомился я с ней в конце лета.

Мы с Настёной только-только купили квартиру и находились в разгаре увлекательного процесса перетаскивания старых вещей на новое место — поразительно, скольким барахлом обрастает человек за жизнь! Было воскресенье, я успел уже сделать три рейса в родительский дом и, мечтая об обещанном женой борще, как раз выгружал из багажника старенькой машины баулы с Наташкиными игрушками и одеждой, когда мое внимание привлекли детские крики.

— Отдай, дура! Отдай, хуже будет!

Ватага мальчишек тесно окружила у беседки упрямо мотающую головой светловолосую девочку, крепко прижимающую к груди котенка средней паршивости. Маленькая, хрупкая, с большими, расширившимися от страха лазурными глазами и невинным открытым лицом, она напомнила мне Дюймовочку с цветной картинки из Наташкиной книжки сказок.

Я огляделся, но не заметил никого готового вмешаться в разгорающийся конфликт.