Все золото мира

Ольга думала – он начнет признаваться ей в любви, запинаться и краснеть, и гадать, заметно ли его смущение в темноте, и тогда ей станет неловко и тошно, и она не будет знать, как завершить разговор, и вообще что делать… Но он допил молоко, по-кошачьи облизнул острым языком губы, зачем-то подышал на очки и спросил:

— Как вы думаете, Ольга Сергеевна, это все может кончиться миром?

— Ты о чем? – она покачала в ладони чашку с молочной лужицей на дне. Подумала, что слышать собственное отчество неприятно, но надо соблюдать приличия.

— А вот эта жара…

— Жара и жара, — сказала Ольга разочарованно. – Кончится, наверное, к понедельнику. Жалко, я так и не успела загореть, все некогда с вашими экзаменами…

— Не думаю, — заметил Макс.

— А что ты думаешь? – Она вдруг обнаружила, что ее раздражает этот разговор – раздражает, потому что она, как всякая порядочная женщина, зачем-то надеялась на совершенно другое. А тут разговоры о погоде и природе. Ну и что, что он ее студент? Она не ханжа и, уж тем более, не старуха. Хотя вряд ли бы позволила ему… что-то такое. – Я знаю, ты думаешь, это все такое черное колдунство… ну глупо же, Макс! И пожалуйста, называй меня по имени.

— Я бы смеялся, — сказал он совершенно серьезно, не замечая издевки в ее словах. – Но мне почему-то не смешно.

Примерно через неделю не стало травы на газонах. Потом на липах, которыми была обсажена ведущая к главному корпусу университета аллея, порыжели и скрючились листья. Голубиные стаи, в любой лень кружащие над парком на Николиных горах, исчезли, а вместе с ними исчезли и вездесущие и скандальные вороны, — Ольга поняла, что птицы просто потянулись к воде; здесь, в каменных лабиринтах Великого Ясеня, им просто нечего было пить. Ни одной бродячей кошки… с собаками в центре их кошмарного мегаполиса городские власти уже научились бороться.

В метро нечем было дышать. Системы вентиляции не справлялись, и от нехватки кислорода многие просто падали в обморок. Впрочем, и наземный транспорт практически не ходил: город замер в чудовищных пробках. Одни рвались на природу, к воде и зелени, другие стремились обратно, потому что работу все-таки никто не отменял. Над улицами стоял удушливый смог и беспрерывное гуденье клаксонов. И летел, летел тополиный пух…

В первые недели еще казалось, что все вот-вот изменится. Потому что иногда выгоревшее до линялой белизны небо вдруг начинало хмуриться, приходил непонятно откуда порывистый ледяной ветер, несколько раз к вечеру даже срывался дождь.