Руки

Он подождет еще немного?- Старость обычно подразумевает ожидание, - философски заметил коллекционер. – Выставка к твоему полному распоряжению. Не налегай на шампанское.

С этими словами Мерк отворил перед Маликом дверь, которая вывела друзей в гигантский выставочный зал. Света здесь было не больше, чем в коридоре, яркими пятнами выглядели лишь лампы, направленные на многочисленные картины. Джентльмены в вечерних костюмах и дамы в вечерних платьях скользили среди полотен изысканными красно-черными тенями, и Малик ощутил неловкость за свой мешковатый свитер, старые джинсы и даже фотоаппарат, болтавшийся на груди.

Все это смотрелось здесь чужеродно и нелепо. Но одеваться по-другому Малик не привык.

Первое впечатление – самое правильное, дружище. За кого тебя примут в этом королевском зале? Как и положено: за свободолюбивого журналиста? Или за очередную прихоть Гюнтера Мерка, давнишнего друга, которого не забыли из одной лишь жалости?

- Оставляю тебя, - слегка виновато сказал Мерк.

– Увидимся позднее. Если не найдешь меня, иди сразу к старику. Он ждет в комнате администратора.- Заметано, - Малик прислонил к уху большой палец. – Не забудь позвонить, когда освободишься.- Так точно, сэр! – шутливо отдал честь коллекционер.

Малик поставил в угол треногу и подошел к первому полотну.

Заключенное в лишенную украшений раму, оно являло собой дикое смешение желтых, оранжевых и красных всполохов. «Без названия. 1949 г.» - прочитал журналист. Ничего гениального.

Он перешел к следующей картине, которая являла собой практически точную копию первой. «Без названия. 1949 г.»

Следующая. Все те же огненные штрихи.

«Без названия. 1949 г.»

- Что за дерьмо? – вполголоса пробормотал Малик.

Он вернулся к предыдущей картине, затем к первой и попытался найти между ними различия. Кроме нескольких мазков, ничего. Тогда Малик пошел дальше. Следующие пять полотен оказались все так же похожи на первые три, а дата создания сдвинулась на один год. 1950. Ровно сорок лет назад.