Хроники цеттельхаймской Оперы

Хроники цеттельхаймской Оперы

Екатерина Огнева

Часть первая, в которой следователь Бальтазар Шлик узнает, сколько опасностей таит Опера и изобличает хитроумного преступника

Директор цеттельхаймской Оперы отошел к окну кабинета и посмотрел на следователя. Решительно, и с этой точки зрения ничего примечательного в секретаре министерства юстиции Его Княжеского Высочества Бальтазаре Шлике не было. "И молодой какой, - с тоской подумал директор, - первая же встречная хористка окрутит в два счета, а мы потом отвечай.

"

Секретаря же Шлика мысли директора, казалось, нисколько не беспокоили. Сидел себе, сонно щурился на обои в ядовито-зеленый цветочек по нежно-лимонному фону, на алые портьеры, о цвете же ковра и воздействии изображенных на нем сцен на неокрепшие умы (один из художников-декораторов Оперы выбежал однажды от директора с криком и в тот же день устроился кочегаром на железной дороге) мы лучше умолчим. Пуговицы на форменном мундире секретаря все были застегнуты и начищены, волосы нисколько не растрепаны, только здоровый румянец во всю щеку портил образ кабинетного чиновника с перышком наготове.

"Тебе бы на хутор, парень, коров гонять, - с некоторым злорадством отметил директор (при знакомстве оказалось, что секретарь Шлик выше господина директора на две головы, что господина директора не обрадовало), - или дрова рубить, вон кулачищи-то какие вымахали." Тут господин Шлик перестал щуриться. Под его цепким взглядом директору стало неловко, и он сказал то, что говорить вовсе не собирался:

- Вы у нас уже пятый следователь.

- За год или вообще? - невозмутимо уточнил тот.

На самом деле, в душе Бальтазар Шлик был вовсе не так спокоен, как стремился показать. Скорее, чем невозмутимее он выглядел, тем меньше ориентировался в происходящем. А из того, что происходило сейчас, загадкой для него было многое. Например, почему, поручая ему это задание, статс-секретарь министерства вовсе не по уставу похлопал его по плечу и сказал "Ну, ты у нас самый здоровый... авось, выдержишь.

С Богом, Бальтазар!". И потянул из кармана платок, которым тотчас же промокнул глаза. Почему прочие товарищи по работе смотрели на него так сочувственно? Что такого особенного в этой Опере, наконец, и почему здесь все ведут себя как сумасшедшие? Прямо на входе один из артистов, размахивая шпагой, начал скакать вокруг и кричать про "свершившееся возмездие", нельзя же так урабатываться, честное слово.

- Да какая разница, - вздохнул директор, грустнея на глазах.